Правда о лжи

Признаюсь сразу: за то время, пока я, штудируя на ходу книгу Экмана согласно данному мной обещанию, изображала из себя доктора Лайтмана из известного сериала, прототипом которого и является автор «Психологии лжи», я несколько раз оказывалась на грани нервного срыва. Только теперь я понимаю, насколько это неблагодарное (а отчасти и неблагородное) занятие — ловить людей на лжи. Но по порядку…

Помните гениального Карло Коллоди: «А откуда вам знать, что я солгал?» — спросил деревянный человечек. — «Ложь, дорогой мой мальчик, видна сразу, потому что бывает двух видов. Бывает с короткими ногами, а бывает с длинным носом. Твоя, похоже, относится к длинноносым». Так и Экман, вторя автору знаменитого «Пиноккио», утверждает, что ложь бывает лишь двух видов. Только назвал он их по-другому: умалчивание и искажение. Раскусить и тот и другой вид можно по микровыражениям — определенным мимическим и поведенческим признакам, которые люди неспособны контролировать. Эти микровыражения совершенно не зависят от национальности человека, его воспитания, культурных традиций, в которых он вырос, и других социальных различий. По крайней мере, на этом настаивает Пол Экман, собаку съевший на сотнях исследований, где в качестве испытуемых фигурировали люди всех рас, обоих полов и разных возрастов. Микровыражения, которые они демонстрировали, пытаясь солгать, всегда были одинаковыми. «Научиться улавливать эти признаки лжи может любой человек, причем всего за несколько часов тренировок — достаточно лишь приглядываться к людям чуть более внимательно, чем обычно», — настаивает Пол Экман.

Изучив книгу вдоль и поперек (список микровыражений Экман для удобства вынес в отдельные приложения), я погрузилась в наблюдения. И лучшего места, чем метро, для этих целей не придумаешь: сотни лиц и выражений, десятки диалогов и ситуаций.

Вот однажды рядом со мной оказалась мамаша — идеальный образчик домостроя с упитанным мальчуганом лет девяти. «Как дела в школе?» — спросила она его. При этом на лбу не шевельнулась ни одна морщинка — оказывается, ей не слишком-то это и интересно, обычный дежурный вопрос. «Да нормально, мам!» — буркнул бутуз и тут же непроизвольно сглотнул слюну и прикрыл ладошкой рот. «Врет! Как минимум нахватал двоек, отметелил соседа по парте и учительнице нахамил», — заключила я, вспомнив исследования Экмана, в которых он указывал: один из первых признаков лжи — руки, появляющиеся у лица. Дети, как наименее опытные обманщики, просто прикладывают руки ко рту. Взрослые же чуть изобретательнее: они чешут нос, потирают губы, почесывают лоб или шею, проверяют, на месте ли уши и серьги в них и так далее — сотни вариантов отвлечь собеседника от слов, в которых просвечивает ложь. Досадно только, что проверить свои наблюдения за увертливым парнишкой случай так и не представился.

Зато повезло на другой день. Выбежав на ланч в кафе, за дальним столиком я углядела свою знакомую N. Она сидела, сжимая в руках букетик уставших роз, а ее спутник без остановки что-то говорил. Судя по всему, новый ухажер и первое свидание. Потихоньку я стала наблюдать за ней. На первый взгляд казалось, что барышня не на шутку увлечена — смотрит на своего кавалера с обожанием, глаз не сводит, рот расплылся в улыбке. Однако мне удалось заметить, как несколько раз приподнялся уголок ее рта (по Экману, это микровыражение указывает на недовольство и презрение) и сдвинулись брови (гнев). Улыбка девушки светилась, а глаза при этом оставались абсолютно мертвые (явный признак наигранной, неискренней радости). Да и дамские ручки, стиснувшие букет, то и дело поглаживали друг друга — верный знак того, что их хозяйка пыталась успокоить сама себя, боясь выдать раздражение. Вот тебе и первое свидание! «Продолжения не будет — как пить дать», — подумала я, гладя им вслед, когда они уходили. Едва дотерпев до вечера, я позвонила N: «Я вас видела! Да, смотрелись неплохо. Это что, новая любовь?» — «Да что ты! Еле вытерпела — он нудный, жадный, неинтересный. Однако пришлось соблюсти политес — это мне подруга сосватала своего брата, так что как-то неловко было его сразу посылать…»

И вот так продолжалось несколько дней подряд. Я не на шутку увлеклась. По дороге на работу и обратно домой, на родительском собрании в школе, на вечеринках — всякий раз я улавливала признаки лжи в общении людей друг с другом. Чем больше я думала о том, какое громадное место занимает ложь в повседневной жизни, тем противнее мне становилось. Прошла пара дней наблюдений, и меня накрыла волна всемирного недоверия. Мне стало казаться, что все окружающие поголовно или врут, или недоговаривают. Даже в лицах моих любимых бронзовых статуй на станции «Площадь революции» — студентки с книгой и матроса-сигнальщика с линкора «Марат» — мне стали мерещиться прохиндейские черты. Я впала в отчаяние и тут же задумалась: а что же насчет меня самой, а также тех, с кем я живу, работаю, кому бесконечно доверяю, с кем хожу в разведку, ложусь в одну кровать, делюсь последней рубашкой и кого при случае готова вынести из пожара? Как быть с самыми близкими мне людьми? Если мир вокруг погряз в притворстве, неужели и мы тоже изо дня в день врем друг другу, порой даже не замечая?

Это оказалось самой большой проблемой — переключиться «на личности». Тем не менее я стала наблюдать за домочадцами, близкими друзьями и коллегами. И не могла не заметить, как проявляются признаки лжи, которые я заучила, штудируя экмановский учебник, в их отношении ко мне и наоборот. Ежедневно я подмечала, как дорогие мне люди притворялись, недоговаривали, скрывали и обманывали друг друга. Если честно, от всех этих экспериментов меня начало мутить. Но я так ни разу и не решилась на то, чтобы уличить кого-то из них (или себя!) публично. Отрезвил меня простой вопрос: почему они это делают? А почему вообще люди лгут? Ответ очевиден — им это выгодно. Только эта выгода, как и сама ложь, бывает очень разная на вкус. Одному, например, выгодно продать некачественный продукт, и поэтому он брешет на всю страну с рекламного билборда об уникальности и пользе своего товара. А другому выгодно спокойствие его близких, и поэтому он врет родным о своем самочувствии, настроении или неприятностях на работе — просто не хочет тревожить дорогих ему людей.

Скорее всего, мои близкие лгут мне в лицо по той же причине, по которой я и сама порой притворяюсь, лукавлю, недоговариваю и бессовестно их обманываю. Я их люблю, жалею и берегу — такая вот странная арифметика. Зато мир, покачнувшийся в моих глазах от прочтения экмановского бестселлера, благодаря моему выводу снова встал на свое место.

И я ужасно рада, что прочла эту книгу, несмотря на то что из-за нее мне пришлось пережить несколько неприятных моментов. Во всяком случае теперь у меня, в отличие от многих, есть выбор. С некоторых пор я не только вижу, кто и как именно пытается меня обмануть или что-то скрыть, но и сама решаю, когда и из чьих рук есть это блюдо, а когда наотрез отказаться.