Генно-модифицированные организмы

Появление технологий, изменяющих ДНК растений и животных, фантасты предсказывали давно. Сегодня самые смелые предположения, похоже, готовы реализоваться. Появятся ли вслед за сверхвыносливой кукурузой и сверхпродуктивной соей молодильные яблоки и курицы, несущие шоколадные яйца? Почему бы и нет?

Манипуляции с ДНК предполагают два варианта. Первый — в геном одного вида внедряется фрагмент генов другого. Второй — структура ДНК изменяется в пределах одного вида (мутагенез).

От традиционной селекции и скрещивания генная инженерия отличается, во-первых, тем, что при помощи современных методов можно сочетать между собой свойства видов, которые в природных условиях едва ли когда-либо совместились бы. Это обстоятельство будоражит воображение. Шутка ли, ведь где-то уже живет коза с фрагментами генов паука! Из ее молока можно делать сверхпрочный шелк.

Второе отличие, пожалуй, успокаивает: все эксперименты по изменению ДНК, будь то создание бактерии E. coli, вырабатывающей инсулин, или мышей со светящимися клетками мозга, ограничиваются заранее заданной целью и строго контролируются властями. Массовый наплыв франкенштейнов из подземных лабораторий биотехнологов нам пока не грозит.

Требования к маркировке продуктов, содержащих ГМО (или полученных с использованием ГМО), наиболее подробно разработаны в Евросоюзе. Что, впрочем, не мешает производителям всеми правдами и неправдами эти требования игнорировать — слишком уж предубежденно относятся покупатели в Европе к трансгенам. Недавняя история в пригороде Дрездена — очередное тому доказательство. Неизвестные вторглись на территорию экспериментального сада в Институте Юлиуса Кюна и уничтожили 270 генетически модифицированных яблонь, работа над которыми велась в течение десяти лет. Все деревья находились в закрытых парниках — в соответствии с требованиями безопасности.

В России промышленное выращивание трансгенных культур официально запрещено. Их содержание в конечном продукте регулируется не так подробно, как в Европе, но с теми же нормативами. Если содержание ГМО превышает 0,9%, это должно упоминаться на этикетке. Часто на товарах в магазинах можно увидеть обозначение «Не содержит ГМО». Проверить, насколько эта надпись соответствует действительности, сложно не только покупателю, но и контролирующей организации, хотя бы потому, что методы, определяющие наличие или отсутствие трансгенов в пище, еще далеки от совершенства. Но и потребительские страхи насчет ГМО явно преувеличены.

Главные опасения относятся по большей части к непосредственному употреблению лабораторно созданных растений и животных: не содержат ли они чего-нибудь вредного? не аллергичны ли? не передадутся ли трансгены мне или моему потомству?

В первом случае все достаточно просто. Перед тем как предложить ГМ-продукты потребителю, их анализируют и проверяют, причем значительно дотошнее традиционных аналогов. Например, в Евросоюзе, прежде чем пустить ГМ-пищу на рынок, она проходит долгосрочный (не меньше 90 дней) тест на скармливание животным и химическое обследование состава. При этом анализируется не только безопасность, но и пищевая ценность продукта. То же относится к аллергенам: новые белки, полученные генными инженерами, проверяют всеми доступными современной науке способами.

«Заразиться» модифицированными ДНК при приеме пищи нам тоже не удастся. Ученым удалось выяснить: хотя фрагменты чужеродных генов (как из ГМО, так и из обычной еды) могут попадать из пищеварительной системы в кровь, а также в печень и селезенку, дело никогда не доходит до того, чтобы эти фрагменты встраивались в ДНК организма-потребителя или его потомства.

Имеются еще страхи экологические: как продукты генной инженерии сосуществуют с другими элементами окружающей среды. Например, ГМ-рыба, которую собираются разрешить выращивать на фермах в США и странах ЕС, может вытеснить традиционных собратьев как на фермах, так и (если ГМ-экземпляры убегут из-под надзора) в обычных водоемах. Впрочем, легко переносящая холодную и даже загрязненную воду быстрорастущая рыба вызывает сомнения еще и по другим причинам. А вдруг безопасные для модифицированного существа, но вредные для человека токсины будут накапливаться в ее мясе? И не скажется ли избыток гормонов роста в чудо-рыбе на нашем здоровье?

Распространенная претензия к ГМО — наличие гена устойчивости к антибиотикам. Вводят его в качестве маркера: клетки, где преобразование ДНК произошло удачно, легко переносят антибиотик, от которого гибнут остальные «неудачники». В дальнейшем организму такая способность уже не нужна, зато она может передаться болезнетворным бактериям, оказавшимся рядом с ГМ-растениями или животными. Вероятность такого развития событий не очень велика, но все-таки… Обойти проблему можно двумя способами. Использовать только антибиотики, сопротивляемость к которым и так широко распространена (например, канамицин или ампицилин), или внедрять другие маркеры, например устойчивость к гербицидам или тяжелым металлам. Еще один, весьма футуристический вариант — ввести, помимо функционального гена и маркера, «молекулярные ножницы», запрограммированные… правильно, тоже особым геном. Они будут срабатывать по внешнему «сигналу» и отделять маркер от ДНК после того, как он выполнит свою работу.

Контроль над насекомыми-вредителями — также широко обсуждаемая тема. Дело в том, что с течением времени растения, устойчивые к вредителям, воспитывают новые поколения насекомых, устойчивых к «встроенным» в ГМО пестицидам. И бороться с этими «сверхжуками» с каждым годом будет все сложнее. В Америке в качестве меры, предупреждающей такую ситуацию, фермеров обязывают высевать бок о бок с трансгенами некоторое количество их традиционных аналогов, чтобы предоставить насекомым возможность выжить и не мутировать.