Мозговая деятельность в желудочно-кишечном тракте

Признаюсь, я тоже порядком удивилась, узнав, что на стенках моего желудка и кишечника находятся миллиарды нейронных клеток, деятельность которых не подчиняется серому веществу в моем черепе. Как утверждает наука, головной мозг им не указ, но зато — товарищ и брат. (Напомню, что система пищеварения и выделения работает автономно, например, даже тогда, когда головной мозг находится в полной отключке). Мало того, некоторые нейрофизиологи уверены, что эти нейронные связи в кишечнике — наш второй мозг, такой же значимый, как и первый.

Доказать, что мозг № 2, так называемый брюшной мозг, не менее сложносочиненный и жизненно важный орган, чем мозг № 1, пуще остальных старается Михаэль Гершон (Michael Gershon), мировая звезда науки, профессор Колумбийского университета в Нью-Йорке, глава отделения анатомии и клеточной биологии. За предельно короткий срок уже успела даже сформироваться особая область знаний — нейрогастроэнтерология, и отцовство приписывается именно Михаэлю Гершону. Собственно, заявление Гершона о наличии у нас второго мозга и сделало его знаменитым. Несколько лет назад мэтр написал научно-популярный бестселлер, в котором заявил: «Человеку даны две ноги, две руки и два мозга, один из которых пульсирует в черепной коробке, а другой находится и активно работает в кишечнике». Правда, тогда его посчитали больше фантастом, чем новатором в науке.

Для справки: последние исследования (в том числе и инициированные Гершоном) доказали, что нервная система кишечника — это на порядок более сложный механизм взаимодействия нервных окончаний, узлов и тканей, чем считалось ранее. Связь с головным центром мозг № 2 поддерживает с помощью вагуса — так называемого блуждающего нерва. Однако вопреки старой трактовке с помощью этого нерва не головной мозг дает команды пищеварительной системе, а наоборот, 90 % информации поступает как раз от нервной системы кишечника в главный мозговой штаб.

Некоторые ученые, например известнейший британский нейрофизиолог Дэвид Уингейт (David Wingate) из Лондонского университета, соглашаясь с «находкой» Гершона, склонны предполагать, что брюшной мозг достался нам в наследство (если теорию Дарвина принять за истину) от наших самых далеких предков — трубчатых червей и он является атрофированной частью нервной системы. Однако сам Гершон думает иначе: «Скорее всего, кишечный мозг появился в процессе эволюции. У нашего мозга, окопавшегося в голове, было слишком много насущных забот, чтобы постоянно принимать сигналы и контролировать деятельность одной из самых сложных и важных систем — пищеварения и выделения. Поэтому, чтобы, так сказать, не марать руки, он попросту делегировал часть себя в желудочно-кишечный тракт на постоянное место жительства и службы, предоставив этой части полную свободу действий».

Профессор психологии, психиатрии и физиологии Калифорнийского университета (UCLA) Эмеран Майер (Emeran Mayer) согласен с профессором Гершоном: «Это же очевидно, что главным продуктом деятельности столь сложного и совершенного механизма, как пищеварительная система, является отнюдь не то, ради чего человечество изобрело канализацию. Его основная функция гораздо значительнее, и мы лишь на пороге ее изучения».

Последние пару лет Михаэль Гершон пристально изучал свое открытие и сегодня сделал новое заявление: «Я пришел к выводу, что головной мозг отвечает по большей части за мыслительную деятельность человека, его способность анализировать и запоминать. А вот функции второго, брюшного мозга, отнюдь не ограничены добыванием энергии из пищи и поддержанием иммунитета (что тоже архиважно для полноценной и здоровой жизни). Исследования показали, что нейронные связи в кишечнике отвечают также и за наши эмоции — радость, восторг, страх, интуицию и так далее». Иными словами, это живот подсказывает голове, что чувствовать и какие эмоции испытывать. Даже за эмпатию и сопереживание чужим неприятностям брюшной мозг берет на себя ответственность. Например, мы смотрим сентиментальную ленту в кино и вдруг, глядя на страдания героев, начинаем испытывать легкое пульсирование в животе. Хотя умом мы прекрасно пониманием, что беды эти нас не касаются, нам самим ничто не угрожает и, вообще, история-то вымышленная. Но будильник в животе, вопреки голосу логики и здравому смыслу, тикает и тикает…

Поскольку Гершон тесно связал работу самого кишечника, деятельность брюшного мозга и наши эмоции, то, соответственно, многие соматические проблемы в его трактовке приобрели психологическую (то бишь эмоциональную) основу и наоборот. Например, синдром раздраженного кишечника (при отсутствии видимых проблем с ЖКТ человек испытывает сильную боль в животе) Гершон называет теперь «психическим заболеванием второго мозга». Мало того, ученый уверяет, что пристальное исследование устройства и работы брюшного мозга, на который он возлагает львиную долю ответственности за наши эмоции, позволит ученым в корне пересмотреть методы лечения многих психических и психологических проблем.

Но наука наукой, а лично меня в последнем заявлении Михаэля Гершона особенно потрясло вот какое высказывание: «Именно второй мозг аккумулирует наше позитивное мировосприятие, хорошее настроение и, как следствие, благополучие. Это подтверждают и чисто физиологические данные: например, почти 100% серотонина, гормона счастья и удовольствия, концентрируется… именно в кишечнике!». Судя по всему, нам стоит почаще прислушиваться к своему животу. Ведь именно там, по мнению профессора, рождаются наши эмоции, оттуда подает голос наша интуиция и, возможно, где-то в этой зоне обитает и душа…

Прав Михаэль Гершон или заблуждается, покажет время и профессиональное рвение ученых. Однако нутром чую (профессору понравилась бы эта формулировка!), что есть в его словах здравое зерно и громадный потенциал для исследований. Во всяком случае, не зря во множестве эзотерических и шаманских практик главным энергетическим центром человека считается отнюдь не голова, не подреберье, а именно живот. А процесс пищеварения — одним из самых эффективных способов познания мира. И кстати, ребенок (во всех культурах — символ бесконечности жизни как таковой) вынашивается именно во чреве, и с матерью, своей первой Вселенной, он соединен, к слову сказать, тоже животом, через пуповину…

О фольклоре я вообще молчу. Достаточно растиражированного на весь гастрономический мир постулата «Мы есть то, что мы едим». Хочется добавить и немного иронии: даже меткие наблюдения обожаемой мной кэрролловской Алисы (очередная версия которой, я надеюсь, не разочарует меня в марте) вроде «от уксуса куксятся, от сдобы добреют» — блестящая иллюстрация к гершоновской теории о том, что путь к нашему настроению и душевному благополучию лежит прямиком через желудок.

Не знаю, как у вас, а у меня голова точно не на первом месте. Эмоции рождаются раньше логических умозаключений и явно в каком-то другом месте, не в черепе. Как знать, может, и правда все мои радости и печали, любови и ненависти, как и прочие чувства, возникают сначала у меня в животе, под надежным прикрытием мышц брюшного пресса? Во всяком случае, за это говорит хотя бы тот факт, что когда неделю назад два русских парня сорвали «бинго» на спринтерской гонке лыжников, завоевав одним махом олимпийское золото и серебро, у меня, наблюдающей за ними в прямом эфире, в животе абсолютно точно вспорхнула стайка бабочек численностью не менее 30 штук. И угомонились они лишь к вечеру следующего дня.