Игрушки из психушки

Серия плюшевых игрушек, страдающих острыми формами психических заболеваний, — особая гордость 36-летнего дизайнера из Германии Мартина Киттштейнера (Martin Kittsteiner). Правда, обосновал свое ноу-хау изобретатель довольно поверхностно: «Дети не столько любят свои игрушки, сколько жалеют их. Если ребенок будет заботиться о больном друге из сострадания, лечить его, то почувствует себя по-настоящему нужным». Как мама, я могу оспорить это заявление: дети жалеют как раз тех, кого любят, и никак иначе. И только потом, становясь взрослыми, они начинают понимать, что существует также эмпатия, толерантность и тому подобные моральные качества.

Полный комплект игрушек Киттштейнера включает пять пациентов. У черепашки Dub тяжелая форма депрессии. Змею Sly преследуют страшные галлюцинации и видения, вызванные неприятием собственного тела (у нее дисморфофобия). Овечка Dolly страдает раздвоением личности, время от времени воображая себя волком. Крокодил Kroko мучается параноидальным психозом и панически боится воды. Наконец, бегемотик Lilo болен аутизмом и уже несколько месяцев подряд (согласно описанию на бирке) пытается собрать пазл из двух частей. Каждую игрушку сопровождает инструкция с диагнозом и методом лечения. И кстати, покупателям предлагается не просто приобрести больных зверят, а ни много ни мало «спасти их из психиатрического госпиталя». Каково?

Стоит психически нездоровое зверье недешево — около €30 за каждого пациента и без малого €130 за всю компанию. Домик, этакий терем-теремок, к ним пока, увы, не прилагается, хотя странно. Так и просится к этой унылой пятерке в комплектацию малогабаритная будка с табличкой «Палата № 6»…

При всей нелепости идея Киттштейнера на первый взгляд даже благородна. Окружающий мир непрост, и ребенка необходимо к нему адаптировать. И конечно, помочь в этом могут именно игрушки. У всех в детстве были плюшевые медведи и котята, у которых время от времени отрывались лапы и хвосты, а мы их лечили, жалея и любя. Другое дело, что не совсем понятно, почему дизайнер решил сыграть на таких сложных для детского понимания недугах, как депрессия, психоз, фобии…

Дети 1–6 лет, наиболее привязанные к плюшевым друзьям, вообще с трудом могут уяснить, что это такое — психические заболевания. Если бы бегемотик, скажем, был в инвалидной коляске — другое дело. Думаю, таким образом можно привить ребенку определенную толерантность к людям с физическими ограничениями и научить его правильно реагировать на них. А все остальное объяснимо и на примере обычных, здоровых игрушек. «Был слоненок веселый, а потом приболел, загрустил. Ничего страшного, давай ему поможем, и он снова будет здоров…». А иначе, как говорится, благие намерения могут завести далеко: того и гляди, появится лягушонок с раком печени, тигренок с диагнозом СПИД и так далее.

Пусть даже сам Киттштейнер обвинит меня в жестокосердии, но я уверена: всякой вещи свое время. Такие реалии жизни, как тяжелые болезни или, скажем, ужасы войны, вынужденной эмиграции и т. п., сознание ребенка должно постигать постепенно и в том возрасте, когда плюшевые зверушки уже вышли из игры.

Я убеждена, что создание психически нездоровых игрушек — на 100% коммерческий трюк и пиар-ход. Трудно сказать, будут ли они пользоваться успехом в Европе, но вот на российском рынке продукция Parapluesch, скорее всего, востребована не будет. И главная причина тому — конкуренция. Никогда в жизни депрессивным игрушкам Киттштейнера не переплюнуть ни силой образа, ни тиражом плюшевые шедевры, созданные жителями славного белорусского городка Жлобин. Аляповатые, с жуткими перекошенными моськами, дикой расцветки и неправдоподобной формы — эти игрушки знакомы всей стране…

Но шутки шутками, а я все-таки осмелюсь спросить: вы бы купили своему ребенку зверушку с психическими недугами. И если да, то с какой целью?