Процессуальная терапия: сновидения как способ поверить в себя

Трехдневный семинар «Послания сновидений и телесных симптомов» проходил в тренинговом центре LOFT на проспекте Вернадского. Помещение центра напоминает европейскую гостиную: высокие светлые стены, обитые белым льном диваны, плетеные светильники, книжные полки и большой стол, за которым в перерывах все пьют чай.

В зале с окнами во всю стену на полу лежат холщовые маты и большие подушки. На них мы и рассаживаемся. Оглядываю собравшихся — девушек большинство, как я и ожидала. Но есть и молодые люди, и дамы бальзаковского возраста — всего около 30 человек. Хрупкая черноволосая молодая женщина в джинсах, сидящая со мной по соседству, вдруг неожиданно представляется: «Ирина Зингерман, процессуальный терапевт, ведущий тренер». Она тут же предлагает общаться на ты и разрешает вести себя совершенно свободно, задавать любые вопросы и не стесняться в комментариях.

Предваряя практическую часть семинара, Ирина рассказывает нам о сути процессуальной терапии: мы живем не только в объективной реальности, где все поделено на тьму и свет, женское и мужское, позитив и негатив, но и в мире иррациональном, не дуальном, мире сновидений. В разных культурах для описания этой загадочной части бытия существует множество понятий: Бог, Дао, абсолютный разум. Но в процессуальной психологии чаще всего используют слово «Сущность». «Мы можем общаться с Сущностью, познавать ее, а через нее и самих себя с помощью наших сновидений и посредством телесных сигналов», — говорит наш тренер.

Для меня, скептика, это прозвучало слишком мистично. И когда Ирина сказала, что «за 15–20 минут процессуальной работы человек встречается лицом к лицу с Сущностью», я невольно хмыкнула: «То есть вы утверждаете, что вот так запросто можно встретиться с Богом?» Ирина с уверенностью кивнула и предложила нам прислушаться к себе.

Закрыв глаза, мы сосредоточились на телесных ощущениях. Я почувствовала, как наливаются тяжестью плечи и затылок. Ирина спросила, в каком образе является каждому его ощущение и на какую жизненную ситуацию оно проецируется. Тяжесть, дугообразно давившая мне плечи, стала коромыслом, и некоторое время спустя я увидела его уже совсем отчетливо, в деталях, массивное, потемневшее от времени.

Смысл этого образа до меня дошел моментально, словно озарение: коромысло — это долг, который я так старательно исполняю, гнет меня к земле. Когда мы открыли глаза, я заметила, что кое-кто из участников просто светится от радости, у других на лицах изумление, а у некоторых слезы в глазах. Одна девушка рассказала, что на протяжении долгого времени она старательно контролировала свои чувства, не давая им выхода. И вскоре попала в больницу с разрывом внутреннего органа. Только теперь она поняла, насколько тесно связаны эти события и как это жизненно важно — позволить себе чувствовать, уметь выражать свои эмоции и распознавать телесные знаки.

В тот день, возвращаясь домой, я и не заметила, как сняла перчатки, шарф и расстегнула ворот пальто. На меня, вечно мерзнущую при любой погоде, это было совсем не похоже. Но внутренний голос настаивал: я способна сама себя обогреть. Внутри словно заработала печка, и я, еще не анализируя происходящее, искренне радовалась своему новому состоянию.

На следующий день мы работали со своими телесными симптомами, а на третий — со снами. Каждый выбирал удобное место в зале и позу, мы закрывали глаза и следовали за голосом Ирины. Механизм упражнения прост и волшебен: нужно выбрать самое яркое ощущение или часть сновидения и постепенно усиливать его, переживая все интенсивней, как бы входя в него. Постепенно оно превратится в образ, а вам следует стать этим образом, постараться понять, какую информацию он несет в себе.

Например, у одной из участниц — озабоченной матери семейства — внутренняя тяжесть оказалась тигренком, тормошившим ее в надежде отвлечь от гнетущего чувства ответственности. В процессе работы Ирина выступила от лица тигренка, и когда она по-настоящему укусила клиентку, та, возможно впервые за много лет, наконец расслабилась и расхохоталась. Даже по выражению ее лица было понятно: груз нелегких переживаний упал с сердца, и человеку сразу стало легче.

[new-page]

Кого-то из участников, готового к откровенной и непредсказуемой работе на глазах у всей группы, Ирина приглашала в центр зала, и мы в подробностях видели весь процесс: превращение симптома или сновидения в образ, затем в энергию, а иногда и в послание, которое эта энергия сообщала. Ирина виртуозно дирижировала происходящим, обращая наше внимание на меняющуюся атмосферу, на приемы процессуальной терапии и на открытия человека в процессе. Не могу не сказать: работает Ирина точно, чутко, заразительно и мастерски держит внимание всей группы.

Как бы много мы ни знали о себе, процессуальная терапия сообщает массу неожиданного. Например, образ, который увидела я, сосредоточившись на очередном телесном симптоме, — ведьма, выросшая до облаков. К такому я была не готова! Ведь в жизни я такая милая и мягкая, какое же отношение ко мне может иметь этот образ? Но вечером, включив интернет, первое, на что я наткнулась, был текст о колдунах. Ночью во сне я увидела связанную и беснующуюся женщину. И представьте: утром, гуляя с собакой, почти столкнулась с девушкой в ярко-красном парике с рожками. Справившись с первым шоком, я поняла, что барышня просто возвращалась с Хеллоуиновского маскарада. Я поняла, мир посылает мне знаки, и впервые в жизни я не только заметила их, но и была готова прочесть. Поэтому, когда в последний день жребий работать в центре зала выпал мне, я без колебаний согласилась.

Содержание процесса — слишком личное, и сама Ирина советует не афишировать его на весь белый свет, поэтому пусть простят меня те, кто жаждал именно сюжетных подробностей. Я поделюсь только впечатлениями.

Это был не гипноз и не забытье, сознание оставалось абсолютно ясным. Если транс — это состояние вдохновения и обостренной чуткости, то, можно сказать, это был транс. Ирина обращалась к моему рациональному я, помогая осознавать происходящее. Я встретилась со своей женской силой, архаической и дикой, о которой и не подозревала. И впервые поняла, что она может быть не врагом, а моим союзником. Неудивительно, что после сеанса я ощущала вместе с усталостью поразительное воодушевление.

То, что происходит в центре круга, так или иначе задевает каждого из зрителей, и, наблюдая, участники невольно примеряют происходящее на себя. По окончанию сеанса все делятся переживаниями и открытиями. Кто-то из зрителей видел во время моей работы античное божество, кто-то образ, похожий на Настасью Филипповну, для одних это была история про страсть, для других — про нежность. Участники группы потом подходили ко мне, чтобы сказать теплые слова и обнять. Это не просто поддержало меня, но обогатило мой опыт. Процессуальная терапия учит быть предельно внимательным к миру и к себе, налаживать контакт со своим внутренним я. Сейчас я понимаю, что сделала только первый шаг в этом новом направлении, но он настолько меня впечатлил, что я решила не останавливаться.