Индивидуальная терапия Адлера

Как и знаменитый психоаналитик Зигмунд Фрейд, его земляк и коллега Альфред Адлер полагал, что истинные причины любой психологической проблемы нужно искать в детстве. Только Фрейд считал, что именно в этот период жизни закладываются такие важные понятия, как половое влечение (либидо) и влечение к смерти (в современной терминологии лета). Именно они, согласно теории Фрейда, определяют наше поведение, переживания и эмоции на протяжении всей жизни. А у Адлера на этот счет было другое мнение. Он пришел к выводу, что нами руководит отнюдь не сексуальность и стремление перейти в мир иной, а чувство собственного несовершенства, другими словами комплекс неполноценности, который также формируется в детские годы. Мало того, осознание своих недостатков не просто мотивирует нас преодолевать их, но и порой позволяет добиться значительных успехов. Это убеждение и послужило краеугольным камнем в создании индивидуальной терапии Адлера (Individual Psychology) — одного из направлений глубинной психологии.

Автор теории настаивал, что именно ощущение собственной ущербности, беспомощности и слабости является главной движущей силой в развитии личности. Почти каждый ребенок в большей или меньшей степени переживает из-за того, что он не похож на других детей. Слишком худой или полный, маленького роста, очкарик, чересчур опекаемый в семье или, наоборот, обделенный любовью и вниманием,— причины для возникновения комплекса неполноценности могут быть самыми неожиданными.

Постепенно осознание собственного несовершенства начинает стимулировать человека к исправлению недостатков. Адлер полагал, что вся наша жизнь и есть стремление к совершенству. А комплекс неполноценности — мощнейший стимул, чтобы достичь желаемого.

Впрочем, все зависит от индивидуальных качеств личности, от способности быстро адаптироваться к новым условиям и от влияния социума. Если человек адекватен в своих оценках, обладает волей, умеет приспособиться к переменам, то в стремлении избавиться от недостатков (или стать выше их) он может добиться экстраординарных успехов. Например, всем известно, что будущие богачи часто вырастают как раз в бедных семьях, радикально настроенные политики и вожди обычно воспитываются без отцов, большинство тиранов в юности «не котируются» в компании сверстников, а у самой непривлекательной девочки класса потом удачнее всех складывается личная жизнь.

Кроме того, Альфред Адлер настаивал на особом взгляде на личность человека. Он был убежден: она представляет собой единый и неделимый объект исследования. И не рекомендовал разбирать ее по косточкам, акцентируя внимание только на тех составляющих, которые нуждаются в коррекции. Адлер исходил из убеждения, что любые поведенческие и эмоциональные реакции, а также наши мысли, поступки, фантазии, мечты, сновидения, связаны между собой самым тесным образом. Отсюда, кстати, и возникло название теории — «индивидуальная терапия» (лат. individuum означает «неделимый»).

Найти свое место в социуме, адаптироваться,— по мнению Адлера, это второе необходимое условие (после стремления к совершенству) комфортного существования. «Неделимым должен быть не только сам человек,— настаивал он,— но и его связь с обществом». Адлер полагал, что чувство человеческой солидарности в нас гораздо сильнее, чем проявление самости. При каждом удобном случае он повторял: «Если человек находится в сотрудничестве с другими людьми, он никогда не станет невротиком!»

Интересно, что спустя полвека теория о целостности человеческой личности легла в основу гуманистической психологии. Правда, адлеровская терапия до этого чуть-чуть недотянула. Предвосхитив появление таких направлений, как экзистенциальная психология или гештальт (в основе которых тоже лежит представление о целостности каждого человека и его неразрывной связи с обществом), в середине 1940-х годов анализ Альфреда Адлера практически бесследно сошел со сцены прикладной психологии.

Дело в том, что в послевоенное время люди просто не могли адекватно воспринять само понятие «неполноценность», слишком свежи были воспоминания об идеологии фашистов. Также не могла найти понимания и теория о преодолении: люди, пережившие войну, сами были свидетелями того, что далеко не все в жизни можно превозмочь. Единственное, чего они жаждали,— это простых и быстрых решений, которые помогли бы им прийти в себя и поверить в то, что светлое будущее реально. Необходимы были новые формы психотерапии — краткосрочные, легкие, не выворачивающие наизнанку в поисках первопричин проблемы, а вдохновляющие на результат. Такие методики не заставили себя ждать, а вот адлеровский анализ, увы, постигла участь пусть и не сломанной, но уже устаревшей вещи — за ненадобностью он был «списан».